26 мая. № 146. Погребение останков генерала русской армии, инженера-майора Павла Константиновича Келлера
Из-под Москвы. Сергиевский посад. 26 мая. (От нашего корреспондента)
Сегодня, 26 мая, на кладбище при пещерах Гефсиманского скита было совершено погребение останков одного из выдающихся по своей деятельности генералов русской армии, инженера-майора Павла Константиновича Келлера, погибшего во время пожара в поезде на Уссурийской дороге, в ночь с 4 на 5 марта нынешнего года.
Почивший родом из дворян Петербургской губернии, родился в 1959 году и получил дома блестящее образование; обладая обширною памятью и другими выдающимися способностями, он в совершенстве изучил все европейские языки. Семнадцати лет он поступил в Николаевское инженерное училище, где блестяще окончил курс и в 1878 году поступил офицером в саперные войска и был назначен в действующую армию за Дунай. Через несколько месяцев, русско-турецкая война закончилась, и Павел Константинович поступил для дальнейшего образования в Николаевскую инженерную академию. Здесь он в 1883 году блестяще кончил курс в числе первых учеников, с помещением его имени на мраморную доску, и был оставлен при академии для приготовления к профессорскому званию. Живой, энергичный характер почившего требовал практической деятельности, и он поступил на службу по инженерному ведомству в Кронштадт, где принимал выдающееся участие во всех постройках, главным-же образом занимался сооружением крепостной железнодорожной линии. Изучив в совершенстве это дело, покойный в 1891 году был командирован на Закаспийскую дорогу для постройки Красноводского участка. Сооружение этой дороги было сопряжено с громадными трудностями и совершалось при весьма неблагоприятных условиях. Энергия и железная воля, которой обладал усопший, преодолели все препятствия, и сооружение железной дороги было закончено в 1897 году. В чине полковника П. К. был вызван в Петербург и вскоре занял ответственный пост начальника крепостного отделения главного инженерного управления. Стремление к приложению своих познаний на практике в новом деле было причиною того, что через два года он решил оставить это видное место и занять предложенную ему г. Военным министром чрезвычайно трудную и ответственную должность начальника Уссурийской железной дороги и командира железно- дорожного батальона.
При начале военных действий с китайскими мятежниками в 1900 году, почивший был назначен начальником Таку-Тиенцзино-Пекинской железной дороги и на его долю выпала трудная и опасная задача восстановить разрушенную китайскими мятежниками железную дорогу, охранять ее и удовлетворять потребностям войск всех союзных государств относительно перевозки людей, оружия и провианта. Задачу эту почивший выполнил блестяще во всех отношениях и заслужил общую любовь и признательность всех союзных войск. Помимо исполнения своих непосредственных обязанностей, генералу П. К. Куллеру пришлось некоторое время заведовать осадными работами при штурме китайской крепости Бейтам, — и здесь ярко обнаружились его энергия и беззаветная храбрость. Ночью, под градом неприятельских выстрелов, была сооружена против крепости осадная батарея, к утру на ней уже были помещены пушки и в четыре часа утра грянул первый выстрел. Через два часа, одна из колонн под его начальством двинулась в аттаку, и крепость была взята… Когда русские войска были отозваны из Китая, почивший, награжденный за свои подвиги чином генерал-майор,был назначен на прежнее место,-т.е. начальником Уссурийской дороги.
3 марта, он отправился для встречи генерал-губернатора, генерал-лейтенанта Гродекова и в ночь с 4 на 5 марта, между станциями «Никольское» и «Бараново», вагон, в котором он ехал, загорелся от неизвестной причины, и герой, которого щадили до сих пор неприятельские ядра и пули, был найден в своем помещении задохнувшемся от дыма. Известие о его безвременной трагической кончине, как громом, поразило всех. Его тело, совершенно неповрежденное огнем, было доставлено во Владивосток и, после заупокойной литургии в местном соборе архиерейским служением, было отпето в присутствии начальствующих лиц и массы народа.
Почивший любил бывать в Гефсиманском скиту и пещерах и у его убитой горем супруги явилось желание похоронить его на этом кладбище. На это было испрошено Высочайшее соизволение, причем все расходы по перевозке тела были приняты на казенный счет.
Металлический гроб с прахом усопшего был помещен в деревянный ящик, который затем был поставлен в большой металлический ящик и засыпан хлорной известью. Ящик с гробом, весом около 100 пудов, 16 марта с военными почестями был доставлен на пароход Добровольного флота «Воронеж» и помещен в особую часовню. Лишь в начале мая месяца пароход прибыл в Одессу. Гроб с прахом усопшего был перевезен на железную дорогу и с одним из поездов отправлен в Москву, куда и прибыл по Курской дороге 11 мая. На другой день он был по Московско-Архангельской дороге перевезен на станцию «Сергиево», а оттуда на погребальной колеснице, в сопровождении вдовы покойного, его братьев и других родственников- в Гефсиманский скит, где и поставлен в кладбищенский Воскресенской церкви. Панихиды совершались ежедневно братией до дня погребения в положенные часы по окончании заупокойной литургии. В виду отсутствия некоторых родственников почившего, погребение тела его было отложено до субботы,26 мая. В пятницу. 25 мая, в посад прибыла супруга почившего и дети его: воспитанник 1 кадетского корпуса Дмитрий Келлер, 18 лет, и Алексей Келлер, 13 лет, братья и другие родственники почившего и прибывший депутат от сослуживцев П.К. Келлера по Кронштадту полковник Шишкин. В шестом часу вечера, на колокольне пещер при Гефсиманском скиту начался печальный перезвон и в Воскресенскую церковь прибыли: настоятель Гефсиманского скита о. игумен Даниил с братией и хором певчих. У гроба была совершена краткая лития, после которой состоялся вынос в соборный храм Черниговской Божией Матери, что при пещерах. Процессия направилась в следующем порядке: впереди послушник в стихаре нес икону, за ним попарно шел хор скитских певчих с зелеными свечами в руках, иеромонахи с о. игуменом Даниилом во главе, в белых облачениях; родные и почитатели памяти усопшего несли гроб, закрытый богатым покровом из золотого глазета. За гробом следовали вдова, дети почившего и много народа. Шествие, при печальном перезвоне колоколов, направилось к пещерной церкви Черниговской Богоматери, где процессию встретил благочинный пещер о. Досифей, о. иеромонах Варнава, чередной иеромонах о. Никандр и полный хор певчих пещерных церквей. После литии гроб при пении «Святый Боже» со звоном был внесен в величественный храм Черниговской Божией Матери и поставлен на покрытый парчой катафалк. По углам гроба были поставлены четыре подсвечника с зелеными свечами; такого же цвета свечи были в паникадилах, пред иконами, а также и розданы присутствующим. На гроб были возложены роскошные венки с надписями «от жены», «от детей», «товарищу друзья и сослуживцы по Кронштадту». Остальные венки, число которых более трехсот, будут доставлены на могилу на-днях из Петербурга, где они теперь находятся. В седьмом часу вечера началось заупокойное всенощное бдение, которое совершал чередной иеромонах о. Никандр. На 17 кафизму вышли: о. игумен Даниил, благочинный пещер о. Досифей, о. Варнава, о. Никандр, о. Мефодий, о. Дорофей и о. Василиск с пятью иеродиаконами в облачениях из серебряной парчи. Всем присутствующим и братии были розданы свечи из зеленого воска. Скидский хор превосходно исполнил песнопения древним роспевом; особое впечатление на присутствовавших произвело пение: «Сам Един еси» тронценим роспевом. Всенощная, соединенная с панихидой, закончилась в десятом часу вечера.
Сегодня, в скитских и пещерных церквах в положенное время были отслужены чередными иеромонахами заупокойная литургия и панихиды по почившему. В собор Черниговской Богоматери заупокойная литургия началась в девять часов утра; ее совершал о. игумен Даниил с благочинным пещер о. Досифеем, о. Варнавою и прочими иеромонахами. Хор певчих превосходно исполнил «Скитскую» Херувимскую, «Задостойник» и другая песнопения. Все паникадила и свечи были зажжены. В церкви присутствовали вдова, дети и братья почившего, почитатели его памяти и масса богомольцев. В виду неприбытия из Москвы некоторых родных, погребение было решено отложить до трех часов дня, и поэтому после литургии была совершена не панихида, а краткая лития.
В третьем часу дня, у гроба усопшего о. игумен Даниил с десятью иеромонахами и иеродиаконами совершил последнюю панихиду. При пении: «Придите последнее целование дадим, братие умершему», супруга, дети и родные почившего просились навсегда с его прахом. На колокольне начался печальный перезвон колоколов. Иеродиакон Евгений провозгласил «вечную память» боярину Павлу, и печальная процессия направилась из церкви к могиле, приготовленной на монастырском кладбище с северной стороны, против алтаря Борисоглебского придела Черниговской церкви. Во главе процессии шел о. игумен Даниил; хор певчих стройно пел «Святый Боже», а яркое солнце миллионами искр отражалось на блестящих ризах духовенства и парче покрова на гробе усопшего. Гроб несли родственники и почитатели памяти почившего. В четвертом часу дня процессия прибыла к могиле, о. игумен совершил литию, при чем на колокольне начался звон во все колокола. Гроб тихо опустился в могилу, выложенную камнями и усыпанною живыми цветами. При пении «вечная память» был совершен обряд предания земле; гроб закрыли досками и засыпали землю. На свежем могильном холме было водружен крест с надписью, посажены цветы и возложены венки. Печальный обряд закончился в четвертом часу дня. На могиле усопшего будет сооружена каменная часовня, в которой будут размещены все венки, возложенные на его гроб.
Духовенству и присутствовавшим был предложен поминовенный обед, сервированный в гостинице при пещерах скита. Бедным была роздана милостыня.
